Добро пожаловать!

Запишитесь на консультацию по скайпу уже сегодня и получите всю нужную вам информацию и психологическую помощь. Уверен, что смогу вам помочь. С уважением, психолог Илья Васильев.

  • Ссылки

  • Рубрики

  • Ещё

  • Архивы

  • ПОКАЗАТЬ/СКРЫТЬ НАВИГАЦИЮ
    • Главная страница

    • Поделиться


    • Оформи платную подписку:

      Переходи на мой Patreon и стань другом проекта, выбери одну из платных подписок и получай эксклюзивный материал:

      http://www.patreon.com/orator

    • Последние записи

    • Последние комментарии

    • Внимание женщинам!

      Если у вас сложная, кризисная ситуация с мужчиной, ваш муж хочет развода или у вас очень сильные проблемы в отношениях с ним, то обязательно воспользуйтесь курсом Данилы, пока еще есть шансы исправить ситуацию и вернуть чувства мужа:

      Курс Данилы Деличева "Как вернуть мужа" (ссылка на курс)

    • Рубрики

    • Криптовалюта:

      Присоединяйся к Coinbase и получи свою первую криптовалюту
      Самый надежный криптокошелек
      Где купить биткоин?
    • Для развития проекта:

      Понравилась статья? Хочешь выразить благодарность автору?

      Переходи на мой Patreon и стань другом проекта, выбери одну из платных подписок и получай эксклюзивный материал:

      http://www.patreon.com/orator

    Авг
    30

    Поделюсь впечатлениями от поездки в Беларусь.

    🇧🇾

    Поделюсь очень кратко, так как на меня там сошло молчание и до сих пор очень хочется молчать, семиотика молчания побеждает пока что внутри семиотику логоса — верный признак большой перезагрузки в душе, большой перезагрузки, которую я давно ждал, и которая началась этим летом, но для которой не хватало эмоционального катализатора этой душевной работы. Видимо, Беларусь и стала лично для меня таким катализатором большой перезагрузки.

    Не буду ничего писать про политику или какие-то бытовые детали — потому что это самое неинтересное сейчас для меня. Страна — это ведь не территория, это всегда люди, их общая история, их личные истории, радости и драмы, живой неподражаемый язык, культурный код, но прежде всего сами люди — живые, мертвые, связь поколений и необычайно плотное, густое пространство общения, где даже ушедшие ощущаются порой как живые, через неразрывную родственную связь.
    Мне необычайно интересны люди, их живой пульс эмоций, во всем спектре проявлений, поэтому я смотрел именно на людей, таких разных, смотрел им в глаза, внимательно их слушал, внимал, впитывал, насыщался звуками, запахами, динамикой, проявлениями — как эмоциональный акустик слушает вечный человеческий океан.

    Прежде всего, конечно же, по впечатлениям, Беларусь — это пространство любви. Любви во всех ее проявлениях, в заботе, в щедрости, в душевной открытости — везде, везде были видны ее знаки и языки — даже не только в людях, даже в том, с какой предусмотрительной заботой и любовью были когда-то сконструированы кем-то улицы. Чаще всего у меня повторялась одна и та же мысль, когда шёл по самой обычной улице: «Это любовь… И это любовь!» Свободно, как дыхание.

    Беларусь — это, конечно же, спокойствие. Подлинное, глубинное спокойствие, «как у Христа за пазухой», я давно не видел в одном месте такого количества настолько спокойных людей. Я не хочу сказать, что там нет суеты. Или что никто в алкогольном состоянии не выкрикивает разный мутный вздор на лавочке у подъезда. Нет, конечно, там есть всё: и суета, и спешка, и зависть, и закрытость, и бессмысленная агрессия (как и везде), я не идеализирую Беларусь и не ношу розовые очки, я стараюсь видеть, наверное, почти как исследователь, все эмоциональные проявления, во всей полноте спектра.

    Весь вопрос в том, на что смотреть и что видеть? И с чем резонировать? У меня был резонанс с любовью, спокойствием и принятием. По эмоциональной медиане в Беларуси доминирует спокойствие, а все остальные минусовые проявления может и не так маргинальны, как мне показалось, но в их сторону не хотелось даже смотреть, настолько они были редки и несущественны. У меня было ощущение и это ощущение остается до сих пор, словно бы тебя несёт медленная и тёплая волна спокойствия. Ты взаимодействуешь с этой волной, она взаимодействует с тобой, и это создает гармонию потенциалов, и по душе разливается мир. Всё вокруг словно неспешно танцует с тобой и кружится. И постоянно ловишь это прекрасное состояние потока. Ты словно постоянно живешь в потоке, да так, что в какие-то моменты перестаешь его замечать.

    Если еще о чувствах и впечатлениях, то Беларусь ощущается как общность, как место, в котором очень, невообразимо сильна общность корней, родственных связей, которые настолько сильны и крепки, что вызывают мгновенный отклик. Там очень тепло… От людей, от их слов, взглядов, сердец, улыбок. Там очень-очень тепло! В этой теплоте, кажется, можно купаться, как в августовском вечернем минском воздухе, по которому не столько идешь, сколько плывёшь, вбирая его слегка пьянящую мягкость. И да, именно здесь почему-то хочется упиваться видом звёздного ночного неба, запрокинув голову вверх. Беларусь мощно включает чувственность и витальность, здесь хочется жить не «из головы», а из тела, по крайней мере меня сразу переключило «в тело» и уже обратно в голову не переключает.

    Именно здесь, в Беларуси, как мало где, можно прочувствовать и осознать ту корневую, глубокую связь поколений, традиций и глубокой семейной преемственности, ощутить и пережить, испытать как данность свою родственную связь со временем, людьми и местами твоей силы — истоками, с твоей роднёй. Беларусь дарит безмятежность.

    Илья Васильев

    29.08.2022

    Дек
    31

    С Новым Годом!

    Рубрика: Новости. Автор: orator

    Поздравляю всех подписчиков нашего сайта с Новым Годом! Желаю вам, чтобы новый 2022-й год стал бы для вас годом новых осознаний, принятия себя и мира, годом новых свершений и побед. Радости вам, здоровья и благополучия!

    Искренне ваш,

    Илья Васильев

    31.12.2021

    Июн
    3

    В этом году я буду отмечать профессиональный трудовой «юбилей», 10 лет как я работаю ведущим психологом в проекте Данилы, почти со времени его открытия. Главный запрос в этом проекте — улучшение экологии отношений и возврат отношений (когда это возможно). Если в отношениях наступает кризис, многие люди находятся в таком стрессе и непонимании, что им делать, что им нужна профессиональная психологическая помощь — для того чтобы выбраться из так называемой «эмоциональной ямы», для того чтобы эмоционально стабилизироваться и найти способы для того чтобы со временем вернуть отношения.

    Психолог Онлайн

    Психолог Онлайн: заказать личную консультацию

    В Данилином проекте я работаю как с женщинами, так и с мужчинами. Большая часть консультаций c людьми, которые приходят с Данилиного сайта, проходит удаленно (через видеорежим по Cкайпу или по WhatsApp, поскольку люди живут по всему миру) и такая удаленная работа никак не влияет на эффективность взаимодействия. Ниже по ссылкам — кабинет пользователя в проекте Данилы на мои психологические консультации, через который вы можете заказать консультации со мной.

    Консультации для женщин. Заказать консультацию у психолога-мужчины:

    Личная психологическая консультация (1 час) — 4900 рублей.
    Пакет из 3-х консультаций — 11900 рублей.
    Пакет из 5 консультаций — 19500 рублей.

    https://lkvm.safeselling.ru/consult-man


    Консультации для мужчин:

    Получасовая консультация — 2495 рублей (https://magazin.safeselling.ru/market/man_consult_vd_30)
    Часовая психологическая консультация — 4900 рублей
    (https://magazin.safeselling.ru/market/vd_man_consult_1)
    Пакет из 3 консультаций — 11900 рублей
    (https://magazin.safeselling.ru/market/vd_man_consult_3)
    Пакет из 5 консультаций — 19500 рублей
    (https://magazin.safeselling.ru/market/vd_man_consult_5)

    Кроме того, существует, как для женщин, так и для мужчин, особый психологический консультационный VIP-пакет, который предлагает моё психологическое ведение по ситуации, в котором поддержка ведётся еженедельно и степень психотерапевтического взаимодействия отличается особенной глубиной. Для заказа VIP-пакета нужно обращаться отдельно, в службу поддержки данилиного сайта. E-mail: support@delichev.com

    До встречи на консультации!

    С уважением, Илья

    03.06.2021

    Ноя
    20

    Любой человек нуждается в том чтобы быть:

    1) услышанным
    2) понятым (понятым правильно)
    3) принятым (как личность)

    Для того чтобы в личности созрела коммуникативная компетентность, нужны все три условия (хотя бы время от времени). Чтобы человека его визави мог услышать, понять (понять правильно, а не искаженно) и принять как личность. Если хотя бы один компонент всё время отсутствует, то коммуникативная компетентность в человеке (и в этносе) не вызревает или приобретает очень односторонний, специфический, невротизированный характер.

    У такого положения дел есть и обхективные причины в прошлом, кроме личных причин есть еще и причины общественные, коллективные. О какой коммуникативной компетентности можно говорить, если уже на первом пункте русским людям большую часть 20-го века просто не давали высказываться свободно (разве что на кухне). «Кто несогласен с тем, что Маркс гений, сразу пулю в лоб» (как этот уровень политической дискуссии описал Галковский). Вот у людей и не сформировалась нормальная коммуникативная компетентность и миллионы людей не умеют общаться на должном уровне (о чем говорит огромное количество конфликтов в отношениях и разводов). Сильному навыку коммуникативной компетентности неоткуда было взяться, он развивался в очень специфических условиях диктата, несвободы и догматизма.

    Если вас НЕ слышат, НЕ понимают и НЕ принимают, то, возможно, настало время обратиться за личной психологической помощью.

    Психолог Илья Васильев

    Мой эмейл: ilja.vasiljev@gmail.com

    3 запроса любого человека

    20.11.2019

    Ноя
    20

    Потребность в понимании я отнёс бы к одной из базовых человеческих потребностей.

    Человек часто отчаянно нуждается в понимании. На своих консультациях я постоянно имею дело с этим запросом — на понимание. Помимо всего прочего, человек очень хочет понять Другого. А иногда вы и сами не понимаете себя, подлинную мотивацию своих поступков, слов, поведения. «Я хочу понять почему он так со мной поступил?» «Я хочу понять, почему она совершила такой выбор?» Потребность в понимании у человека может быть сильна как никогда, потребность в понимании ситуации может быть огромна, как жажда.

    Если у вас есть такая потребность в понимании и вы чувствуете, что запутались, то обращайтесь за личной психологической консультацией прямо сюда, оставляйте ваши координаты в комментариях или пишите мне сразу на почту.

    Мой эмейл ilja.vasiljev@gmail.com

    Психолог Илья Васильев

    Ноя
    16

    Сказка гениальная. Прочтите до конца. На самом деле это не просто сказка, а хорошая психотерапевтическая притча.

    … Колобок открыл глаза. Тело ломило, голова болела …
    но он не обращал на это никакого внимания. Потому что на этот раз помнил. Помнил всё. И тропинку, и Лису, и влажный её нос, и горячий язык … и острую боль, что была перед тем, как он снова открыл глаза. А ещё он помнил, что это был не первый раз. Он умирал и умирал сотни, а может быть тысячи раз. Так было всегда. Всегда одна и та же дорожка, всегда одни и те же звери, всегда один и тот же лес, всегда одна и та же смерть… Но только сейчас он помнил всё, что было. А значит теперь всё будет по-другому.

    Он покатился по дорожке. А на встречу ему Заяц.

    — Колобок, Колобок, я тебя съем! — Не ешь меня, Заяц, я тебе песенку спою.

    И он пел песню, как пел её этому же самому Зайцу неизвестно сколько раз до этого.

    А потом был снова Волк, и снова эта песня. И Медведь. И все оставались позади, и все только его и видели. А потом пришла она. Его погибель. Лиса.

    — Колобок, Колобок, куда катишься?
    — Качусь по дорожке.
    — Колобок, Колобок, спой мне песенку.

    Сердце уже начало стучать раза в три быстрее. Теперь это было не дежавю. Это было по-настоящему. И через минуту Лиса его съест.

    — Ах, песенка хороша! Да слышу я плохо. Колобок, Колобок, сядь ко мне на носок да спой ещё разок, погромче.

    Он прыгнул ей на нос. На этот чёрный, влажный нос хищника, замышляющего коварство. Вот только теперь Колобок знал, что будет дальше. Он пропел снова свою песенку.

    — Колобок, Колобок, сядь ко мне на язычок да пропой в последний разок.

    Вот он момент истины! Колобок подпрыгнул, увидел, как блеснули чёрные глаза лисицы, но приземлился не на язык. Вместо этого он больно ударил Лису прямо в лоб, отскочил от неё как баскетбольный мяч, перемахнул через рыжий хвост и помчался дальше что было сил. Оглянулся в первый раз только через минуту. Лисы нигде не было.

    Он сделал это. Сделал! Разрушил проклятие!

    — Колобок, Колобок, я тебя съем! — Перед ним стоял Кабан.

    — Ээ… — замялся Колобок в полном шоке. Такого с ним ещё не было.
    А Кабан не стал ничего дожидаться и накинулся на него.

    Колобок открыл глаза.

    — Охренеть. — Только и смог он произнести. Тело ломило. Голова болела.

    Он снова покатился по тропинке. И снова был Заяц, снова была песенка, снова был Волк, Медведь и Лиса. И снова Лиса попыталась заманить его в ловушку, получила по лбу …

    — Колобок, Колобок, я тебя съем! — сказал Кабан.

    — Не ешь меня, Кабан, я тебе песенку спою!
    — А нахрена мне твоя пенсенка, если я жрать хочу?!
    — Опять последовал неожиданный ход от нового героя сказки…

    Колобок открыл глаза.

    — Вот ведь, свинья! — С досадой зашипел он, оглядывая лес. И снова всё повторилось. Уже машинально, не задумываясь он проделал путь до Лисы, обманул её, покатился дальше.

    — Кабан! — Заорал Колобок. Кабан, готовый произнести сакраментальную фразу о своих желаниях, застыл. — Беги, Кабан! За мной следом идут охотники! Ружья несут! Стреляют!

    На Кабана этот аргумент похоже подействовал.

    — Чё правда охотники?!

    — Правда, Кабан. Они уж Зайца застрелили, Волка застрелили, Медведя застрелили! Лису застрелили.

    Кабан взвизгнул:

    — Даже Лису?!
    — Даже! Беги.
    И он действительно побежал, снося кусты.

    — Уф. — Вздохнул Колобок, катясь дальше. Лес здесь был другим. Деревья стали реже и даже иногда было видно большие куски неба по которым плыли облака …

    Колобок открыл глаза.

    — Да йошкин выхухоль! Какая сволочь делает овраги посреди тропинки!!!

    И снова Заяц, снова Волк … Лиса, Кабан.. тропинка. И вот он овраг. Глубокий, зараза. Метров десять будет.

    Колобок аккуратно покатился дальше. На этот раз особо никуда не заглядываясь.

    — Колобок, Колобок, я тебя съем!

    — А ты вообще кто? — Опешивший Колобок смотрел на что-то большое. Цветом оно было примерно как болото, откуда собственно только что и вылезло. А ещё у него была пасть. Очень большая пасть. Такой пастью не то, то Колобка, такой пастью Зайца, Волка, Медведя, Лису и Кабана можно было разом проглотить.

    — Я Бегемот. И я тебя съем. — Невозмутимо сообщило нечто, назвавшееся Бегемотом.

    — Слушай, Бегемот.

    Не ешь меня, я тебе песенку спою.

    Колобок открыл глаза заранее матерясь.
    Попробуем следующий вариант.
    — Беги Бегемот, беги! Там охотники! Они Зайца …

    Колобок открыл глаза, матерясь в два раза активнее и в слух.

    — Бегемот, ты может быть худо слышишь? Давай я к тебе на носок сяду?

    Колобок открыл глаза. Мата в голове не было. Была бессильная злоба.

    — Не ешь меня, Бегемот. Я тебе секрет а то не расскажу!
    — Какой секрет?

    Внутри Колобка всё замерло. За долгое время это был первый раз, когда удалось пройти дальше первой бегемотиной фразы.

    — Что лежит у меня в кармане. — Наугад бросил он цитату из какой-то книжки.
    — У тебя же нет карманов.

    Колобок открыл глаза.
    Надо придумать что-то правдивее.

    — Какой секрет?
    — Кто умрёт в Мстителях.
    — Ненавижу спойлеры.

    Колобок открыл глаза.

    — Какой секрет?
    — Кто на свете всех милее, всех румяней и …

    Колобок открыл глаза.

    — Какой секрет?
    — Кто убил кролика Роджера…

    — АААААААА!!!! — Заорал Колобок, испытывая ненависть ко всему миру и открыл глаза.

    Он готов был убить всех! Ненавидел всё и вся! Этот лес, эту тропинку, эту грёбаную песенку! И в особенности этого толстокожего, непрошибаемого, тупого, прожорливого бегемота!

    В очередной раз он покатился по дорожке.

    — Колобок, Колобок, я тебя съем! — Сказал уже набивший оскомину Заяц.

    — Иди на хрен, Заяц, бл! — Сказал злобно Колобок, подпрыгнул, ударил ушастого в живот и покатился дальше.

    — Колобок, Колобок, я тебя съем! — Сказал грёбаный Серый Волк.

    — Я вопьюсь тебе в селезёнку и прожую кишки! — Заорал Колобок и покатился дальше мимо ошалевшего Волка.

    — Только попробуй, чучело музейное! — Рявкнул Колобок, ничего не успевшему сказать доставучему Медведю и покатился дальше.

    — Колобок, Колобок, куда катишься? — Спросила Лиса.

    — Жрать младенцев под кровавой луной и танцевать нагишом во славу тёмному владыке! — с кровожадной ухмылкой сообщил он хитромордой Лисе и покатился дальше.

    — Колобок, Колобок, я тебя съем! — Сказал Кабан.

    — А я тебя свиным грипом заражу, говно клыкастое! — Процедил хрипло в ответ Колобок и покатился дальше.

    — Колобок, Колобок, я тебя съем! — Вылез снова из болота Бегемот.

    — Закрой пасть, антресоль дырявая! — Попытал счастья Колобок, но Бегемот уже шёл на него. Болотное чудище действительно был непрошибаемо. — Не ешь меня, а то я тебе секрет не расскажу!

    — Какой секрет?

    И вот снова этот момент. В голове уже было пусто. Он перепробовал сотни вариантов.

    — Не расскажу куда я … —

    … иду. — Колобок открыл глаза, заканчивая фразу уже после того, как Бегемот в очередной раз его сожрал.

    Только теперь его мысли были заняты не тем, что всё снова и снова повторяется. Он думал о том, что сам только что сказал.

    «Куда я иду».

    — А действительно, куда, я мать его, иду?! — Произнёс он в слух. И огляделся.

    Был тот же лес. Та же опушка. Та же тропинка уходила прямо. А вот была ещё тропинка. И вон там дорожка куда-то уходит. А вот ещё одна. Он стоял на перекрёстке множества тропинок, на которые почему-то раньше не обращал никакого внимания. А почему?

    Почему он их не видел и как умалишённый пёр по одному и тому же пути. Хотя уже не раз мог убедиться, что заканчивается он тупиком?

    В затуманенном состоянии Колобок покатился по другой дорожке. Она был чуть пологая, спокойная, тихая. Никто не вылезал из кустов и не сообщал ему радостно, что хочет его съесть. Через полчаса тропинка вывела его из леса на широкое пшеничное поле. Тут было тихо. И очень спокойно.

    Впервые за много-много дней … или жизней, Колобок понял, что ему наконец-то хорошо. Что он нашёл то место, где хочется остаться и ни от кого не убегать…

    (c) Евгений Звягин

    16.11.2019

    Окт
    19

    Однажды во время дальнего автопутешествия мы с приятелем остановились перекусить в придорожном кафе.

    Приятель заказал хот-дог. Я воздержался, хотя страшно проголодался. В рейтинге Мишлена это кафе получило бы минус три звезды, и я опасался, что хот-доги тут понимают буквально и подают разогретых собак.

    «Как ты можешь это есть, — пошутил я, — зоозащитников не боишься?»

    «Мистера Эндорфина на тебя нет», — ответил приятель.

    «Кого — кого?» — переспросил я.

    Так я узнал про Мистера Эндорфина.

    Приятелю готовили его хот-дог, а он рассказывал. Хот-дог готовили довольно долго, видимо, сначала им все-таки пришлось ловить собаку.

    «У меня на первой работе был мужичок. Бухгалтер. Ну, такой, как сказать, в розыск его не объявишь — без особых примет. Когда я его впервые увидел, подумал, фу, какой плоский, неинтересный дядька. Пока однажды не услышал его тихий комариный смех.

    Он сидел перед своим монитором и хихикал. Я проходил мимо и из любопытства заглянул в экран. А там какой-то бухгалтерский отчёт в экселе. И он над ним ржёт. А ты не прост, чувак, сказал я себе тогда. И ещё прикинул, а может, уже пора из той конторы валить, раз бухгалтер хохочет над финансовыми документами.

    Короче, персонаж оказался, что надо. У него всегда все было превосходно. Это его фишка.

    Понимаешь? Всегда. И все.

    Даже осенью. Когда любому порядочному человеку хочется, чтобы дворник закопал его поглубже в листву.

    «Превосходно». Не «нормально». Не «хорошо». И даже не «отлично». Именно — «превосходно».

    Погода у него — только прекрасная. Иду как-то раз на работу, дождь как из ведра, ветер, зонтик надо мной сложился, отбиваюсь спицами от капель, настроение паршивое.

    Вижу, перед входом в контору стоит этот перец по колено в воде, смотрит себе под ноги. Сливные стоки забились, вода хлещет по мостовой ручьями по его ботинкам. Гляди, кричит он мне, как будто горная река, и лыбится.

    Машина у него — самая лучшая. Однажды он меня подвозил. Едем на его перпетум мобиле. С виду вроде «копейка», но зад подозрительно напоминает Москвич-412. Франкенштейн какой-то.

    Послушай, как двигатель работает, говорит он мне. Песня, да? Я послушал. Если и песня, то этакий Стас Михайлов в старости — кашель и спорадические попукиванья.

    А он не унимается: и ведь не скажешь, что девочке тридцать лет. Узнав про возраст девочки, я попросил остановить, так как мне отсюда до дома рукой подать.

    Вышел на каком-то пустыре и потом час брёл пешком до ближайшего метро.

    Курорты у него — все как на подбор невероятные. Я как-то поехал по его наводке в Турцию. Он мне полдня ворковал про лучший отдых в жизни, про космический отель, про вкуснейший шведский стол. У него даже слюна из уголка рта стекала. Я и купился.

    Из самолета нас выкинули чуть ли не с парашютом над какой-то долиной смерти. Посреди лунного пейзажа — три колючки и один отель (так что про космический — не обманул).

    До моря можно добраться только в мечтах, отель в кукуево. Шведский стол — для рабочих и крестьян: сосиски, макароны и таз кетчупа. Я взял у них книгу отзывов.

    Там после десятка надписей на русском про «горите в аду» и «по возвращении на Родину передам ваши координаты ракетным войскам», выделялась одна, размашистая, на пол-страницы: «ВОСТОРГ!!!»

    Не с одним, не с двумя, а именно с тремя восклицательными знаками, и всеми большими буквами. И знакомое имя в подписи.

    У нас в то время вокруг офиса приличных заведений не было. Приходилось испытывать судьбу в общепите. Я всегда брал его с собой на обед.

    Какой потрясающий суп, как крупно порезали морковь, сколько отборной картошки, а приправа, приправа, причитал он в гастрономическом полуобмороке, над тарелкой с пойлом из половой тряпки.

    Ну, что же это за беляш, это же чудо, а не беляш, нежнейшая телятина (каждый раз в ответ на это нежнейшая телятина внутри удивленно мяукала), тесто воздушное, сок, сок ручьями, и так далее.

    Послушаешь его, послушаешь, и глядь — и суп вроде уже мылом не отдаёт, и беляш провалился и не расцарапал когтями пищевод. А, главное, после обедов с ним я ни разу не отравился — видимо, организм в его присутствии выделял какие-то защитные вещества.

    И это была не маска, вот что интересно. Сто процентов — не маска. Все естественно и органично. Его вштыривало от жизни, как годовалого ребёнка.

    Возможно, в детстве он упал в чан со слезами восторга, наплаканный поклонницами Валерия Ободзинского, как Астерикс — в котёл с волшебным зельем.

    Мы в конторе прозвали его «Мистер Эндорфин».

    В курилке часто можно было услышать: чего-то сегодня хреново, пойду с Эндорфином поговорю. Мистер Эндорфин сверкал лысиной, как маяк.

    Знаешь, что самое забавное? У него и семейка такая же, под вечным феназепамом. Он как-то раз пригласил меня в гости. Я впопыхах купил какой-то неприлично дешевый торт, вафельный, ну, с таким ещё первоклашки на свидание к девочкам ходят.

    Мы сели за стол, с ним, его женой и сыном, разрезали этот деревянный торт, затупив два ножа и погнув один, разложили по тарелкам и понеслась. Какое потрясающее чудо, застонал ребёнок. Какое чудесное потрясение, подхватила жена.

    Вот суки, издеваются, подумал я. А потом пригляделся: нет, у людей натуральный экстаз. При прощании чуть ли руки мне не целовали, все трое».

    В этом месте приятелю принесли хот-дог, и он закончил рассказ.

    «Вот ты спросил, как я это буду есть, — сказал он, — очень просто: включу Мистера Эндорфина».

    Приятель взял хот-дог, поднёс его ко рту и зашептал:

    «Какая румяная сосиска, с пылу с жару, с пряностями. О, да тут не только кетчуп, из отборнейших томатов, да ещё и горчица, пикантная, сладковатая. Пышная, свежайшая булочка…»

    «Девушка! — крикнул я через все кафе хозяйке заведения, — можно мне тоже хот-дог!»

    (Автор: Олег Батлук)

    19.10.2019

    Сен
    3

    Предисловие 2019 года. Этот свой достаточно радикальный текст, посвященный антикопирайту, и датированный 2002 годом, я нашел только что через Web Archive и, поскольку он уже пропал из Интернета, выкладываю его заново, уже на этом ресурсе.

    Илья Васильев. Декларация основных принципов авторства.

    Ситуация, сложившаяся в области юридического истолкования понятия «авторское право» («copyright») не может считаться нормальной. Естественным и правильным следует считать такое понимание авторства, которое предполагает, что любой текст (1) (понимаемый в самом широком смысле этого слова, а именно, как некоторое отдельное смысловое сообщение, обладающее определенной внутренней организацией или структурой, позволяющей отличать его от не-текста) создается с 2-я целями: а) мнемонической целью, то есть с целью закрепления и хранения некоторой информации; б) прагматической целью, то есть с целью распространения этой информации с помощью тех или иных носителей.

       Очевидно, что текст не может существовать вне контекста или окружающей среды. Любой текст основывается на базе предшествующих текстов и контекстов уже только потому, что он использует некоторый код (язык). Только в том гипотетически вероятном случае, когда автор текста является одновременно создателем абсолютно нового языка (кода), на котором написан его текст, мы можем говорить о данном тексте как об уникальном или относительно уникальном, если учитывать традицию создания и обмена текстами в данной культуре.

       Никакой другой текст не может считаться абсолютно уникальным, поскольку его созданию, формам бытования и распространения обязательно предшествуют другие тексты, выражаемые в тех или иных культурных практиках общества, к которому причисляет себя автор. Таким образом, фактически любой текст является в значительной мере коллективным произведением и у его автора нет никаких моральных прав на особый юридический статус. Всё его творчество можно рассматривать как пересечение тех или иных социокультурных кодов общества, к которому он принадлежит (2).

       Изначальная ситуация текста и авторства предполагала, что автор является только посредником между, предположим, божественными или иными силами, и другим человеком или сообществом. Именно такое понимание авторства следует считать единственно верным. Этически такой принцип является безупречным, поскольку предполагает, что: (а) автор отказывается от якобы присущей ему сверхценности и от правообладания текстом и предоставляет его в общее пользование, и (б) таким образом, обмен информацией, а, следовательно, и ее рост, осуществляемый при этом обмене, может протекать свободно. Если мы согласны с этим положением и если мы хотим жить в этически безупречном обществе, то мы должны считать любые отклонения от этого принципа аморальными и требующими наказания. Таким образом, физические или юридические лица, предъявляющие исключительные юридические претензии на правообладание тем или иным текстом и преследующие в судебном или ином другом порядке потребителей этого текста, являются злостными нарушителями изначального порядка, божественного или человеческого. Их требования противоречат самым элементарным правилам функционирования и бытования текста. Их поведение является аморальным и все добрые люди должны третировать вышеуказанных лиц в случае подобных эксцессов — в судебном или ином другом порядке.

       Только «Гильгамеш», который считается первым литературным произведением в истории, может считаться относительно уникальным текстом, если мы говорим о литературе и раз другие, более ранние тексты нам неизвестны, не учитывая безусловно повлиявших на создателя эпоса «о всё видавшем», магических практик и текстов. «Сказание о Гильгамеше», равно как и огромное количество других великих и значительных для истории человека текстов (литературных и нелитературных), не имеет авторов. Эта распространенная практика скрывания авторства говорит сама за себя. Также, если брать в качестве примера историю науки, философии или искусства, мы обнаружим, что многие идеи, научные концепции, формулы и т.д. не имеют своих авторов (что отчасти связано с тем, что ученые, как правило, осознают коллективность своих усилий, направленных на разрешение какого-либо вопроса) или имеют предположительных, приписываемых традицией авторов (Гомер, Пифагор, Гиппократ, Вальмики).

       Ни «Сказание о Гильгамеше», ни Ветхий Завет, ни огромное количество других текстов, не знали и не предполагали понятия «интеллектуальная собственность». Понятие «интеллектуальная собственность» введено в законодательство для того, чтобы, как заявляют его апологеты, «соблюдать имущественные интересы создателя текста путем предоставления ему исключительного права на публикацию и распространение данного текста». При этом подразумевается, что все другие люди, получившие или распространяющие этот текст, посягают на какие-то иллюзорные права.

      Иными словами, каждый раз, когда вы делаете, например, копию или пользуетесь «нелицензионной» копией программы корпорации Microsoft, Билл Гейтс, самый богатый человек на Земле, беднеет. Только подумайте об этом.

      Основные принципы:

      1. Как мы уже показали, нет и не может быть никаких исключительных прав на тот или иной текст и, соответственно, на особый статус создателя этого текста. Нет и не может быть никаких оснований для того, чтобы назначенные или выбранные судьи или некомпетентные присяжные могли определять, является ли тот или иной текст абсолютно уникальным и, соответсвенно, дающим его автору (или авторам) определенные «преимущества».

      2. Любой текст имеет право, раз он был создан в качестве текста, на свободное распространение, копирование и хранение. Любое ограничение данного положения должно рассматриваться как аморальное, неестественное и противозаконное.

      3. Не может быть и речи о том, чтобы изымать из употребления те или иные тексты, по причинам указанным в пункте 1. Никто не может заявить в судебном порядке, о том что тот или иной текст не имеет права на существование, поскольку является повторением (или копией) другого текста. Это противоречит элементарной логике и естественному порядку вещей.

      4. Не может быть и речи о том, чтобы люди пользующиеся тем или иным текстом или распространяющие его, подвергались каким-либо наказаниям, в судебном или внесудебном порядке. Запрет на, например, «нелицензионное прочтение» книг также абсурден, как, предположим, запрет на нелицензионное обдумывание чужих мыслей. Книга создается для того, чтобы ее читали.

      5. Следует строго разграничить понятия «оплаты труда автора» и «пользования текстом». Два этих понятия никоим образом не связаны. Более того, выражение «оплата труда автора» является юридической казуистикой. Никто, строго говоря, не обязан ничего платить никакому «автору». Поддержание жизнедеятельности автора — это не обязанность пользователя его текста (3). Это обязанность самого автора (авторов) и никого более. Если автор решил, что для того, чтобы зарабатывать и как-то жить, он должен писать какие-то тексты (будь то литература, музыка, изобразительное искусство, программное обеспечение и т.д.), то это его личное дело и те, кто захотят поддерживать его таким образом, могут покупать его «лицензионные» творения. Но никто не имеет права каким-либо образом наказывать пользователя или распространителя этого текста, за исключением того конкретного случая, когда между автором и пользователем/распространителем есть предварительная письменная договоренность о том, что потребитель/распространитель обязуется оплачивать в той или иной форме тот текст, который будет создан. «Оплату труда автора» следует считать исключительно добровольным актом, но никак не общеобязательным. Другое же отношение к тексту входит в фундаментальное противоречие с самими основами существования текста и творчества как такового (см. начало, пункты а. и б.). Иными словами, создатель текста, разумеется, может получать какую-то материальную выгоду от использования текста, но это не означает, что любое другое использование его «текста» (чаще всего обозначаемое как «нелицензионное копирование продукта» (4)) должно находиться под тотальным запретом. Подобный подход нельзя классифицировать иначе, как только под названием «юридический фашизм».

      6. Никто не имеет права каким-либо образом третировать или преследовать в судебном порядке людей или организации, которые используют, либо способствуют распространению тех или иных текстов (5). По крайней мере, если данная практика распространена в данной культуре, то никакие другие субъекты права, государства или организации не имеют права требовать от носителей этой культуры выполнять другие культурные нормы, а тем более законы и постановления, толкующие понятия «текст» и «авторство» как-либо иначе.

       Текст перестал быть творением, произведением и превратился в «продукт» экономических отношений или в объект юридических препирательств (т.е. происходит тотальная замена реальности на юридическую квазиреальность). Очевидно, что такое положение дел совершенно неестественно. Книга создается для того чтобы её читали (в первую очередь), а не покупали (6) . Низведение функции книги (или любого другого текста) до функции объекта товарно-рыночных отношений является абсолютно неестественным и преступным, назовем вещи своими именами. Всё это является таким же верным для всех видов текста. Любая идея, будучи выраженной тем или иным образом, будь то книга или программа, должна быть доступной к распространению и трансформации. Если кто-то трансформирует чью-то идею (будь то книга или программа), то это не преступление и никаким образом не может быть приравнено к таковому, кроме тех отдельных случаев, когда имеет место целенаправленное компрометирующее искажение текста. Неупоминание имени автора является этически предосудительным и только. Представление о том, что «авторское право» является, как заявляют его сторонники, единственной защитой от «плагиата», во-первых характеризует моральное состояние общества, в котором мы живем, а, во-вторых, является таким же иллюзорным, как и само понятие «авторское право». Следует строго разграничить эти две проблемы: 1) использование чужих текстов со злым умыслом, а также «плагиат»; 2) «свободное обращение» текстов. Наконец, существуют другие механизмы соблюдения права «имени автора», так называемый «суд общественности» — общественное порицание, третирование лиц или организаций, намеренно выдающих чужие тексты за свои. Именно таких, то есть внесудебных способов решения проблемы плагиата (общественное презрение), должно придерживаться общество.

       Текст не должен рассматриваться в сфере товарно-рыночных отношений или исключительно только в этой сфере (7). Как мы уже показали, нет и не может быть никаких оснований для того, чтобы смешивать такие понятия как «создание текста», «пользование текстом» и «товарно-рыночные отношения». Экономистам эвристически удобно понимать текст исключительно как объект товарно-рыночных отношений, но, разумеется, было бы по меньшей мере странно представлять, что текст создается именно как объект экономических отношений.

       Кроме того, защитники иллюзорного понятия «интеллектуальная собственность» (8) не хотят замечать того факта, что их точка зрения в корне противоречит другому понятию, нашедшему выражение в юридической формуле «презумпция невиновности». Таким образом, человек производящий процедуру загрузки на свой компьютер музыкального файла, программного обеспечения или литературного произведения, приравнивается к злостному преступнику, который может быть наказан конфискацией имущества (компьютера, на котором производилась операция загрузки), денежным штрафом или тюремным заключением. Между тем, даже если исходить из казуистичеких норм и правил юриспруденции, остается совершенно бездоказательным тот факт, что данный человек обязательно собирался купить этот текст (т.е. текст в качестве продукта, точнее говоря, здесь имеет место автоматическое приравнивание этого текста к статусу продукта), или что он был обязан установить (непонятно из каких источников), со всей возможной точностью, то, что загружаемый им текст не является копией некоторого «другого текста». Абсурдность подобных претензий очевидна.

       Мы не говорим уже о том, что, в конце концов, один и тот же «текст» (будь то музыкальное произведение или программа) с некоторыми чертами подобия может быть создан разными людьми (9). Если в случае художественного творчества такая возможность маловероятна (хотя огромная масса литературы, например, писалась и пишется именно как подражание другой литературе (то же справедливо по отношении к музыке и др.); мы говорим о полной или структурно-сюжетной идентичности), то в области точных и естественных наук это вполне обычная практика. Каждому открытию предшествует, как правило, огромная работа сотен или даже тысяч ученых, а иногда целых научных сообществ — институтов и т.д. Научная этика запрещает утаивать результаты исследований. Но, тем не менее, даже в эту сферу проникает разрушающее воздействие концепта «интеллектуальной собственности — через так называемое «патентное право». Человек, воспользовавшись трудами своих предшественников, записывает новую формулу или создает лекарство, химический препарат и так далее. Кто-нибудь в соседнем доме или на другой стороне земного шара проделывает ту же самую работу, но при этом, как выясняется, он, возможно, уже «нарушает» чью-то «интеллектуальную собственность». Наука, особенно в ее прикладной части, превращается в погоню за патентами. Патенты же, в свою очередь, помимо торможения собственно научно-технического прогресса, способствуют закрытости информации и узакониванию института научно-коммерческих секретов. В далекой перспективе, это станет, возможно, самым пагубным последствием патентной гонки, последствием, результаты которого невозможно пока предсказать.

       Полностью должна быть пересмотрена ситуация в области фармакологии. Фармакологическая лицензия сегодня — это преступная практика запретов кому-либо еще, кроме ограниченного круга фирм, производить или продавать лекарства больным, в результате которой миллионы людей по всему миру ежегодно умирают, а миллионы других людей не в состоянии позволить купить себе лекарства. Богатые фармакологические концерны, пользуясь зачастую чужими научными разработками «создают» те или иные вакцины и лекарства, но держат их «секрет Полишинеля» при себе. В результате, таким образом, происходит новая узаконенная «естественная селекция» в странах третьего мира и в малоимущих слоях.

       Если говорить о ситуации со статусом «правообладателя», то станет окончательно очевидно, что практика юридического закрепления прав на тот или иной текст (или группу текстов) является не только нелогичной и совершенно абсурдной, но и преступной, противоречащей даже самим нормам законодательства. Каким еще образом можно рассматривать продажу монопольных прав на издание русских народных сказок (на территории США) одной малоизвестной российской компанией, другой, не более известной и имеющей к этому какое-либо отношение, американской издательской фирме (10)? Или безосновательные претензии на правообладание некоторыми распространенными и свободно доступными форматами, рядом компьютерных корпораций? Мы спрашиваем, где здесь логика и порядок? Мы спрашиваем, где здесь логика или порядок, когда любые неавторизованные, анонимные или свободно доступные тексты (художественные, музыкальные, литературные и пр.) становятся чьей-то, пусть и иллюзорной собственностью? Подобные примеры множатся с каждым днем (там, где на знание падает тень капитала), когда результат чужого бескорыстного труда присваивается и юридически оформляется (в форме патентов, лицензий или торговых марок). Невообразимая порочность этой системы очевидна любому здравомыслящему человеку. Никакой текст, будь то народные сказки, машинный язык, теорема Пифагора или любая другая научная гипотеза, идея, любой текст или любое изобретение не могут быть чьей-то «неотторжимой» интеллектуальной собственностью и должны находиться в свободном доступе (обращении) (11). Любое другое отношение к этому вопросу является аморальным или преступным.

      Тем самым мы заявляем, что любая информация должна распространяться беспрепятственно и на нее не должны налагаться никакие ограничения. Принимать или не принимать, пользоваться или не пользоваться этой информацией — личное дело каждого человека, но никак не какого-то комитета, суда или кого-нибудь еще. Все формы ограничения распространения информации, а, следовательно, и её роста, как-то: патентирование, «авторское право» («copyright»), фармакологическая лицензия, следует рассматривать в одном ряду с цензурой, сожжением книг, массовой дезинформацией и всеми иными практиками, направленными на запрещение Знания.

      Тем самым, мы отказываемся следовать преступной, античеловеческой, вредной и аморальной практике требования соблюдения «авторских прав» в какой бы форме они не выражались и заявляем следущее:

      А) Понятие авторства является условным.

      Б) «Авторское право» не является и не может являться общеобязательным.

      В) Никто не может ограничивать какими-либо способами использование, копирование и/или хранение тех или иных текстов.

      Г) Никто не имеет права преследовать кого-либо за использование, копирование и/или хранение тех или иных текстов.

    Составил Илья Васильев
    (

    [ Просьба ко всем, заинтересованным в изменении положения в области «авторского права»
    способствовать распространению данной Декларации.]


     


    Приложение.

    (Авторский знак).

    Для манифестирования своего отказа признавать систему «копирайта» (графически закрепленной в символе «©») мы предлагаем всем тем, кто не согласен с существующим положением дел в данной области, использовать, согласно основным положениям «Декларации основных принципов авторства» символ — (а). Данный знак означает, что использующий его заявляет:


    1). Используя этот символ, я подтверждаю, что данный текст написан (создан) мною.
    2). Использование символа «(а)», в отличие от символа «авторского права», «(с)», означает, что любой человек может неограниченно использовать и/или копировать и хранить данный текст без моего уведомления и разрешения.
    3). Тем самым, я подтверждаю то, что текст, созданный мной, может распространяться бесплатно и без каких-либо ограничений с чьей-либо стороны.
    Таким образом, функцией (а), «знака авторства» или «авторского знака» является сознательное манифестирование отказа от «авторского права» и всех сопутствующих ему правовых эксцессов. Кроме того, это знак отказа от системы «копирайта» как таковой.

    (а), 2002, Илья Васильев

     Написано 25.03.02

    Сноски (примечания к основному тексту):

    Сноски


       1. Под текстом мы подразумеваем и словесный, и музыкальный, и изобразительный, и любой другой текст, подподающий под наше определение (см. ниже).

       2. В данной связи может возникнуть закономерный вопрос: «Как же быть тогда с текстами, восхищающими нас своей неординарностью и уникальностью?» Здесь можно спросить: «Неужели Вы хотите сказать, будто бы в мировом творчестве не было ярких, уникальных творений, не было Данте, Калидасы, Бетховена?» Разумеется, нет, но здесь нужно сделать одну существенную, на наш взгляд, оговорку. Перед теми, кого мы называем классиками, не стояла проблема тиражирования и «авторского права». В их титаническом творчестве, вопрос «авторства», как таковой, их даже не волновал. Сама эта проблема сделалась актуальной относительно недавно (об этом см. в тексте ниже) и является, по-сути, надуманной. Мы позволяем себе проводить столь радикальное разграничение (прошого и настоящего; уникального, неповторимого и повторяемого, тиражируемого) именно для того, чтобы подчеркнуть разницу между «антикопирайтным» творчеством прошлого и пошлыми эпигонами настоящего, озабоченными, как бы их бесполезные, невдохновляющие и зачастую плагиаторские «идеи» не «украл» бы кто-нибудь, еще более бездарный. Большая часть современного «искусства», в подметки не годится хотя бы нескольким строкам из Гомера. То что мы видим сейчас, представляет из себя тиражируемую, совершенно «неоригинальную» «продукцию» (и неслучайно то, что, как правило, она находится на прилавках магазинов, что уже немыслимо, строго говоря, для настоящего искусства). Никакой особой уникальности здесь нет и быть не может. Но не взирая на это, многие «авторы» (а еще чаще корпорации, представляющие их «интересы») с упорством, достойным лучшего применения, утверждают, что их «творчество» должно рассматриваться именно как уникальное — новое, небывалое, первопроходное, — что и становится, как им кажется, достаточным обоснованием для создания института «лицензирования». Собственно говоря, потугам на уникальность уже мало кто придает значение, поскольку большинство сконцентрировало своё внимание на проблеме «оплаты труда автора» и «авторских прав». Очевидно, что подобная постановка вопроса в связи с проблематикой творчества, является в корне неверной и, по-сути, отвлекающей от самого процесса созидания. Но большинство смотрит в рот оракулам «копирайта», словно бандарлоги, зачарованные удавом Каа из известной сказки Киплинга. Иллюзию «копирайта» сделует разбить и показать, что дело обстоит совсем иначе, иначе, чем нас пытаются убедить (в корыстных целях).

       3. Нам усиленно навязывают эту концепцию («оплаты труда автора»), но следует ясно осознать, что это мираж, фантом и ничего более. Кроме того, львиную долю прибылей от продаж, как правило, получает не сам автор, а издательство, музыкальная корпорация и т.д. Совершенно очевидно, кто пытается распространять эту умозрительную схему и вогнать наше сознание в своего рода экономическое «гетто», где не будет места для творчества, чувства и высокого вдохновения, не будет ничего, кроме отношений «продавец»-«потребитель». Вообще есть нечто очень странное и можно даже сказать, нездоровое, в том рвении, с которым отстаиваются права на «лицензионный продукт» и «сертификат». Можно подумать, что суть предмета от этого изменится! Что, неужели бывает какая-то особая патентованная мудрость!?

       4. Одну из наиболее демонизируемых фигур СМИ сделали из т.н. электронных «пиратов». Нас пытаются убедить в том, что, например, изготовление копии некоторого диска, есть «социальное зло» и само это деяние представляет собой чуть ли не величайшую опасность для общества. Можно было бы найти еще хоть какую-то логику в заявлении, что подобные действия могут угрожать и без того баснословным прибылям каких-нибудь музыкальных или компьютерных ТНК. Но нет, нам лицемерно твердят, что подобные вещи опасны для нас (и, как ни странно, для авторов). Скорее уж можно поверить в то, что настоящую опасность для общества представляют фармакологические фирмы (держащие высокую планку на лекарственные/вакцинные расценки), некоторые сельскохозяйственные корпорации (готовые массово сжигать, например, кофе, лишь бы люди во всем мире не могли купить его подешевле), компьютерные гиганты (монополисты и поставщики некачественного программного оборудования), и те же музыкальные корпорации и СМИ (чья деятельность создает обстановку скандала и тиражирования масскульта, вместо распространения правдивой информации и образцов настоящего искусства). Наше внимание пытаются отвлечь от настоящего положения дел в этой области и создать некоторый «пугающий» образ, навесив на него ярлык «пирата». По настоящему пиратской деятельностью, безо всяких скидок на устарелость этого слова, занимаются как раз многие вышеперечисленные организации.

      5. Здесь напрашивается следующая метафора. Давайте проведем параллель между, например, «нелицензионными дисками» и «незаконнорожденными детьми». Если исходить из логики поборников «копирайта», то из нее вытекает, что с последними следует обходиться также, как и с первыми — т.е. давить бульдозерами, а их «производителей» ловить и сажать в тюрьму. Это абсурд.

       6. То что теперь существует и действует система, где всё низведено до уровня купли-продажи еще не является серьезным аргументом «копирайта». Многие действия будучи терпимыми, со временем начинают рассматриваться обществом как преступные, неправильные и требующие запрещения. Мы же как раз и утверждаем, что действующая система «копирайта» является порочной и требующей изменений. Информация должна распространяться свободно — это наш главный принцип. Развивающаяся система «авторского права» не способствует развитию общества, но наоборот, замедляет его, поскольку входит в противоречие с рядом базовых информационных (кибернетических) и культурных закономерностей. Рост информации, условно говоря, возможен только в такой среде, где созданы условия для свободного обмена ею между компонентами. Такая система, постоянно обогащаемая связями, предполагает структурный рост большей части как своих коммуникаций, так и текстовых единиц. Примером в истории нам может послужить классическая Греция или эпоха Посвещения. Современная же концепция «авторского права» действует на культуру и общество удушающе.

       7. Здесь следует сделать одну важную оговорку. Мы не выступаем против отмены системы лицензирования как таковой. Если это облегчает кому-то жизнь (тем же пресловутым «авторам» или, что скорее, «потребителям»), то мы не имеем ничего против. Те кто считают для себя делом принципа использовать только «лицензионную» продукцию, пусть пользуются ей. Однако мы требуем, чтобы было остановлено безумное и бессмысленное преследование всех «нелицензионных» копий тех или иных текстов (литературных, музыкальных, программных, etc.) и их пользователей/создателей. Кроме того, что подобная практика входит в противоречие с самим условием бытования текста, она имеет вполне определенные социокультурные последствия, поскольку потенциально перекрывает доступ к информационным ресурсам и богатствам культуры огромному количеству людей по всему миру. Очевидно, что в этой области должна доминировать культура и принцип свободного доступа к информации, а не какие-то «экономические интересы». У каждого человека должна быть возможность достать тот или иной текст (книгу, пособие, музыкальное произведение и т.д.), как минимум, различными способами — за меньшую плату, а в идеале и за условную плату или бесплатно. В этом нет никакого «преступления» и нелепо настаивать, как делают это сторонники «копирайта», на том, что в таком случае будто бы имеет место «кража у автора». Сама нелепость этого концепта («кража у автора») очевидна любому здравомыслящему человеку.

       8. Сторонники «копирайта» не гнушаются и нечестных приёмов, приводя в качестве аналогии примеры из области потребления. Например, в какой-нибудь связи с искусством, заводится речь о том, чтобы защитить некотурую торговую марку от «подделки» (будь то минеральная вода или одежда). На самом деле не может быть и речи о том, чтобы сравнивать эти две ситуации — индивидуальное творчество и ситуацию, в которой производится продукт, предназначенный для тиражирования и массового потребления.

       9. Следует сделать небольшой экскурс в историю и, так сказать, «философию» проблемы. Ненормальная и искусственно нагнетаемая обстановка вокруг «авторского права» сложилась, главным образом, под воздействием двух факторов: появления в конце XIX века массового общества (и вытекающими отсюда массовыми потребностями) и, собственно, созданием самих средств тиражирования (начиная с печатного станка Гутенберга). Кое-кто усматривает в создании персональных компьютеров (так сказать, индивидуальных средств создания и тиражирования) выход из ограничений, налагаемых «копирайтом» и возможность свободного обмена информацией. Действительно, подобная тенденция намечается, но она не снимает всю остроту вопроса. Подобные проблемы с «копирайтом» были непредставимы до появления общества «восставших масс» (как охарактеризовал его Ортега-и-Гассет): в Средние века, эпоху Возрождения и даже в большую часть Нового времени. Сегодня же вопрос «копирайта», как вытекающий из вопроса философского осмысления самого факта множественности, тиражируемости одного произведения искусства и культуры, является сверхактуальным. Более того, мы осмеливаемся утверждать, что в зависимости от того, какие тенденции возобладают в области «авторского права», можно будет судить, будет ли сохранено наследие эпохи Просвещения (с его идеалами распространения культуры и как сказали бы мы сейчас, возможностью свободного доступа к информации) или цивилизация пойдет другим путем. Именно это обстоятельство приковывает наше внимание к этой проблеме.

       10. На это можно возразить, что не следует драматизировать ситуацию и что негаданные правообладатели, скажем, русских сказок, только тешат своё тщеславие подобными иллюзиями. Однако подобные действия приводят в действительности к вполне ощутимым культурным, социальным и технологическим последствиям уже сегодня, а также к многочисленным судебным тяжбам. Наибольшее же беспокойство вызывает то, как могут воздействовать подобные прецеденты на будущее.

       11. В ряде стран существует тенденция назначать определенный срок для авторского «преимущественного правообладания». В России, например, этот срок установлен как 50 лет «postmortem». Следует настаивать на сокращении этих сроков в законодательном порядке.

     (а), 2002, Илья Васильев

     Написано 25.03.02

    « Раньше
    Яндекс.Метрика